Понятно дело, что я вообще не понимал с чем это связано, но данный факт вызывал острый интерес всей Академии — что во мне такого особенного, кроме того, что я из «неблагополучной» семьи? Даже парни из моего отделения неоднократно подкатывали ко мне с подобным вопросом, только ничем помочь я им не мог, потому как сам не знал на него ответа.

Вот занятия у меня были все какие-то скучные и однообразные. Даже с учетом того, что благодаря стараниям Софьи Николаевны мне были прописаны дополнительные физические нагрузки, мой внешний вид явно не устраивал тренера, поэтому у меня было несколько тренировок в день. Не могу сказать, что мне это не нравилось — содержать свое тело в таком жалком состоянии, в котором находилось тело Соколова, для семнадцатилетнего парня это просто позор. Но когда практически половина светового дня состоит из одних тренировок, это как-то утомляет даже меня — слишком однообразный процесс.

Ладно бы еще это все чередовалось с лекциями или чем-то подобным, но нет — они сменялись уроками фехтования с мечом. Учитывая, что на Эпсилуме владение энергетическим мечом для дворянина — это обязательная дисциплина с юного возраста, учитель Академии просто нарадоваться мной не мог.

Его звали Кожевников Максим Михайлович, между собой курсанты в шутку называли его — Паладин. Поначалу я не мог понять зачем Мироходцам умение владеть мечом, если в современном мире они им не пользуются, но мне очень быстро все объяснили — в Порталах и прочих территориях, принадлежащих нечисти, пистолеты и пулеметы просто не работают, только магия и холодное оружие. Так что, если в моем родном мире этот навык был необходим для того, чтобы отстоять свою честь на дуэли, когда в этом возникнет потребность, то здесь все было гораздо проще и речь шла о жизни и смерти.

Я не могу сказать, что фехтование так уж меня выматывало, но с учетом слишком плотных занятий по физической подготовке, особого удовольствия от свиданий с Паладином я не получал.

На третий день, после очередного забега по спортивной площадке, я отправился к Кочеткову выяснить, когда закончится мое превращение в атлета-фехтовальщика. Вот только разговаривать он со мной не захотел. Сославшись на распоряжение Таганцевой, сказал, что до общения с мастером по магии меня больше ничего не ждет, поэтому придется немного потерпеть. Ну значит так тому и быть — какие у меня еще могут быть варианты?

В зале магической подготовки я оказался на пятый день моего пребывания в Академии. Причем эта тренировка была первой, где кроме меня присутствовали другие курсанты и должен сказать, что за эти дни я настолько привык к одиночеству, что было даже непривычно видеть рядом с собой еще кого-то. Необычное чувство.

Нас было шестеро — все наше отделение и мастер магии. Мы сидели кружком вокруг преподавателя на мягких тряпичных матах в абсолютной тишине. В зале пахло паленой резиной и почему-то сладкой воздушной кукурузой.

Наставнику на вид было около сорока, лысый, все лицо в ожогах, при этом взгляд у него был крайне недоброжелательный и суровый. Такое ощущение, что он здесь не для того, чтобы нас чему-то научить, а покончить с нами раз и навсегда. Так продолжалось минут десять — он смотрел на нас, а мы на него. Наконец он остановил свой взгляд на мне и решил заговорить.

— Ты новенький, Владимир Соколов? — спросил он у меня и почесал подбородок.

— Да, — ответил я, хотя это было очевидно.

— Меня зовут Жданов Глеб Александрович, в этом заведении я занимаюсь наставлением Одаренных бестолочей вроде тебя, это понятно?

— Вполне, — кивнул я.

— Для начала неплохо. Информацию вроде бы усваиваешь нормально. Какой у тебя ранг?

— Третий.

— Что значит «третий»? — скривился Жданов. — Во всем должен быть порядок, а тем более в таких вещах как магия. Нужно называть вещи свои именами, ты же все-таки Одаренный. Третий ранг — это значит, что ты «подмастерье».

— Я учту, — с улыбкой ответил я. Мужик он похоже вредный!

— Какой магией владеешь?

— Огонь, — в этот момент я почувствовал на себе взгляды всех остальных ребят, а затем тихий женский шепот. Видимо эта информация будет еще одним поводом поговорить обо мне в Академии. Во всяком случае Даша, точно язык за зубами держать не будет. С другой стороны, что мне скрывать?

— Ну да, Кочетков мне что-то такое говорил, — скривился преподаватель. — Ладно, посмотрим, какой ты стихийник и что умеешь, но немного позже. Сейчас займемся другим.

Жданов вновь почесал подбородок.

— Вообще-то, обычно курсанты, которым уже приходилось побывать в Портале, на моих занятиях занимаются исключительно боевым слаживанием, но учитывая обстоятельства... Ты ведь даже не знаешь, кто из них каким Даром владеет, я ведь прав? — спросил он и пристально посмотрел мне в глаза. Не знаю, может быть мне показалось, но по-моему, зрачки у него все время вращались как маленькие воронки.

— Ну, я как-то не спрашивал, — сказал я. — А ребята не распространялись.

Вообще-то я знал, что Наумова может ставить щиты, которые предотвращают какие-то повреждения, но распространяться об этом не стал — к чему, если не она мне об этом сказала и к тому же я толком не знал, о чем речь вообще идет?

— И правильно делали, что не распространялись — Одаренному дворянину нечего трепаться на каждом углу о своих способностях, так поступают только простолюдины и прочие выскочки! — сообщил мне Жданов. — Если все так, как ты говоришь, то о каком боевом слаживании может идти речь? Как тебя с ними слаживать прикажешь? Вот и я не знаю. Но тебе, наверное, интересно это узнать, верно?

Странный вопрос? Я бы сказал по-другому: с учетом того, что мы теперь в одном отделении, а это значит, что и сражаться нам придется вместе, то мне просто необходимо об этом знать! Но Глебу Александровичу и не требовалось от меня никаких ответов, он встал с мягкого мата и громко крикнул:

— Подъем, болваны!

С учетом того, что кроме нас в огромном зале больше никого не было, эхо от его крика получилось что надо, и мы подскочили со своих мест как ужаленные.

— Идиот лысый, — прошептал Владыкин. — Я всегда говорил, что у него с башкой проблемы.

Даже с учетом того, что сказано было шепотом, Жданов его все-таки услышал. Он окинул грозным взглядом нашу стройную линию и ткнул пальцем в графа.

— Подойди ко мне, курсант. Сегодня ты у нас будешь подопытным кроликом, а заодно и жертвой. На тебе твои недалекие друзья будут демонстрировать свои таланты, ну а в конце занятия ты сможешь еще раз высказать свои соображения относительно моих умственных способностей, — похоже он услышал графа и не собирался ему этого прощать.

К моему удивлению, Владыкин молча сделал несколько шагов вперед и встал рядом с преподавателем. Видимо ругаться со Ждановым — себе дороже.

Глеб Александрович смотрел на него с такой счастливой улыбкой, как будто факт того, что граф сейчас будет жертвой, доставлял ему непередаваемую радость. В этот момент я был согласен с Владыкиным, было в нем что-то ненормальное, наверное, постоянные занятия магией все-таки как-то влияют на мозги, причем не самым лучшим образом.

— Ну что, начнем с тебя, Кучин, — сказал он. — Подойди к нам.

Юра сделал несколько шагов вперед.

— Чего ты стал как пень? — спросил Жданов. — Вот Соколову неймется посмотреть на твои способности, так что давай, приступай.

Кучин взмахнул руками, мгновение и вот уже перед нами стоит огромный белый медведь. Ага! Понятно, значит Юрка у нас анимаг, а попросту говоря — оборотень. В прошлой жизни мне приходилось видеть подобный Дар дважды — один из анимагов, которых я встречал, умел превращаться в куницу, а вот второй мог обращаться в птицу. Однако оба их Дара блекли на фоне грозного животного, которое сейчас стояло перед нами.

— Володя, что ты скажешь по поводу увиденного? — в очередной раз почесал подбородок преподаватель.

— Лишь то, что Кучин — анимаг и обладает Даром превращения в белого медведя.

— Совершенно верно, — сказал Жданов и брезгливо поморщился. — И я очень сожалею, что наступили такие времена, когда дворяне могут позволить себе не скрывать от приличного общества, что обладают этим грязным Даром. Более того — они разговаривают с нами как с равными себе! Какие темные времена настали и как низко мы пали!